22.03, платформа метро Разбойничий посвист поезда гулко грянул под сводами станции.
Процедура посадки выглядела примерно следующим образом: Два человека при виде сержанта Василия поспешили зайти в вагон. Первый – «Дед Мороз», в мешке которого были совсем не конфеты, и Черный Человек, в коробке которого была не совсем елочка. Последний потянул за собой Надю. Остальные, включая трех новых персонажей, которых сейчас представлять некогда, вняли душевной просьбе Эльзы фон Блюменштрассе и принялись хором ловить совершенно обалдевшую Дуську. Если не считать Натальи Палны, которая устремилась за мальчишками, и самих мальчишек, которые бегали кругами, выжидая момент для того, чтобы заскочить в вагон перед самым закрытием дверей. Двери, однако, закрываться не спешили. Поезд явно никуда не торопился. Дуся, как метеор, носилась по всей платформе. Но человеческий разум оказался сильнее. Кошку окружили, и кольцо людей начало сжиматься вокруг нее. Даже вредная старуха – и та присоединилась к загонщикам. Надо полагать, Дуся интересовала ее как вещественная улика. Кольцо сжималось. Старики Аристарх и Соломон, инстинктивно держась рядом с девицами, составляли слабое звено цепочки. Но кошка не знала ничего ни про радикулит, ни про артрит, поэтому не воспользовалась лазейкой. Она металась внутри круга, который норовил сойтись в точку. Когда до ближайших рук оставалось чуть больше метра, Дуся ломанулась прямо сквозь кольцо оцепления. Выбрав в качестве дырки Никифора, кошка зашипела на него и сквозанула прямо между ног. Ей померещилось, что в вагоне будет надежней – и глупое животное забежало в дверь. Все ринулись за Дуськой в вагон. В дверях образовалась давка, затянувшая заодно и двух беглых отпрысков, и их мамашу. Кошка забилась в угол и, ощетинившись, наблюдала за тем, как закрываются двери. Вместе с ней за дверями наблюдали: Вор Игнат, который пришел в наш рассказ в костюме Деда Мороза, но лучше смотрелся бы в той полосатой пижаме, которую принято носить, не снимая даже днем. Никифор, чьи поэтические и суицидальные наклонности на тридцатом году жизни пришли в неприятное гармоническое соответствие. Надежда Андреевна, душа которой одета в Синий Чулок, сносившийся до дырки на ахиллесовой пятке. Наталья Пална – несчастная наседка, яйца которой норовят откатиться на край света и упасть с него прямо на панцирь черепахи. Мальчик Коля, знающий половину английского языка. Мальчик Паша, который никогда не узнает вторую половину. Соломон Иванович, у которого не было и никогда не будет инфаркта. Аристарх Иванович, который перенес три инфаркта на ногах и теперь прихрамывает то на левую, то на правую, в зависимости от политической обстановки. Соня, которая не думает о Вечном, потому что мысли о Вечном приводят к ранним морщинам. Таня, которая не думает о Вечном, потому что продумала свое Вечное до дыр и выбросила на помойку. Алена, которая разговаривает с предметами. Рома, который говорит не все, о чем думает, а думает не обо всем, что чувствует. Витек, который так давно не ездил в метро, что успел забыть, как это делается. Гаврила, который смотрит на Эльзу фон Блюменштрассе, как банка говядины – на тореадора. Сержант ГиБДД Василий, который плюнул на все посты, от Великого до того, на котором должен был дежурить, и теперь намерен разговляться до упора. Марлена Степановна, которая намерена вывести всех на чистую воду. Эльза фон Блюменштрассе, которая рада, что поймала свою кошку. Сан Саныч, горький пьяница. Черный Человек, у которого в руках тикает бомба огромной разрушительной силы. А также несколько не представленных ранее персонажей, до которых еще дойдет очередь в свое время. - Осторожно, двери закрываются, - сказал механический голос. И двери осторожно закрылись.
|
|
вернуться на главную страницу Города Снов
|